Бывают творцы слишком талантливые.

Спилберга опасно подпускать к идеям, которые способны "овладеть массами" и стать таким образом реальной силой. Не Спилберг придумал "летающие тарелочки", не он возвел увлечение НЛО в ранг религии - но он снял фильм, который создал для этой религии эстетическую основу.

Спилберг экранизировал несуществующую Библию НЛОшников.

Весь фильм пронизывает ожидание Чуда. Герои не знают, что это Чудо им принесет - для них оно самоценно, самодостаточно. Для Лакомба это решение научной пролемы, для военных - проблемы национальной безопасности, а для Нири - попытка вырваться из рамок обыденного.

И обрести Чудо.

Ради этого он готов пожертвовать всем, что у него есть - семьей, работой, устоявшимся бытом... Все это моментально теряет для него значение, как только он ощущает возможность прикоснуться к Чуду. Нири - религиозный фанатик, Савл, ослепленный божественным сиянием (правда, Деяния Апостолов не упоминают, пал ли загар на лик Савла от этого сияния - на лик Нири загар пал).

Религиозные аллюзии буквально пронизывают этот фильм. Дитя, вознесенное на небо и вернувшееся с небес; события вращаются вокруг горы - вспоминаются Нагорная проповедь, Голгофа (a contraire, сама гора называется Башня Дьявола - симптоматично, однако). Двенадцать призванных, явившихся к этой горе...

Чем же был для Спилберга этот фильм? При всей его несомненной зрелищности, при всей его легкости, при всех аллюзиях - при всем при этом он практически лишен нравственного содержания...

Я люблю этот фильм. Мне приятно его смотреть. Но я никогда не встану в один ряд с Нири.

Для меня главное всегда останется на Земле.