. . .
Hо при всем изяществе и мастерстве Пелевина, его проза оставляет
впечатление потусторонности, зазеркальности. Да, это гениальное
зеркало, оно отражает нас и нашу реальность в совершенно новых
ракурсах и по новым законам. Hо все это происходит там, за
стеклом. Это не жизнь. Это ее фантом. Блистательная имитация.
Вячеслав Рыбаков в своем творчестве исповедует диаметрально
противоположные принципы. В его романах (а в 1990-1996 годах
Рыбаков выпустил романы "Очаг на башне", "Гравилет "Цесаревич" и
"Дерни за веревочку") герои ощущаются читателем как совершенно
реальные, теплые, живые люди. Возможно, это ощущение возникает
как следствие того, что герои Рыбакова в высшей степени этичны.
Симагин и Вербицкий в "Очаге..." вообще напоминают
противоборствующие этические принципы, этика - основная
составляющая их образов. Философия нравственности в романах
"Очаг на башне" и - особенно - в "Дерни за веревочку" выведена
на никем не достигавшуюся доселе высоту. Романы эти настолько
эмоцианально насыщены, что чтение их сравнимо с этической
травмой.
"Очаг..." и "Дерни за веревочку" подчеркнуто реалистичны.
По-сути, это бытовые романы с минимальной дозой фантастики -
которая, впрочем, играет безусловно определяющую роль, давая
Рыбакову возможность резким отчерком выделить нравственное
значение поступков героев. В "Очаге..." таким фантастическим
допущением стала изобретенная Симагиным биоспектралистика -
метод психической коррекции. В "Дерни за веревочку"
фантастических допущений нет совсем, но прослежены отдаленные
последствия поступков героев, их нравственная оценка человеком
будущего.
Роман "Гравилет "Цесаревич" написан более спокойно. Рыбаков
прослеживает альтернативный вариант истории человеческой
цивилизации, с середины прошлого века отказавшейся от насилия в
политике - то есть, избравшей нравственный путь разрешения
противоречий. Безусловно, это утопия - и утопия тем более
очевидная, что автор в финале выводит ее противоположность: мир
тотального насилия. В романе огромное количество привязок и к
нашей реальности. Таким образом, читатель получает возможность
оценить не два, а три варианта развития человечества (здесь
Рыбаков, похоже, воспроизвел структуру "Человека в Высоком Заме"
Филипа Дика), которые и подлежат нравственной оценке читателя.
В целом же Вячеслав Рыбаков исключительно важен для российской
литературы. Он единственный у нас - и, пожалуй, в мире -
автор, который пишет фантастику духовно-социальную. За это ему
можно простить и некоторую экзальтированность прозы, и
непоследовательность в логике построения мира (что заметно,
например, в том же "Гравилете" или новелле "Давние потери").
. . .
|
